Наверное, сцена в Вольтерре, когда я должен был выйти на солнечный свет. Там было много статистов и много фанатов. Некоторые фанаты прилетели с другого конца света, чтобы быть там.

Я чувствовал огромную поддержку, стоя перед людьми, которые настолько одержимы этой историей. Я нервничал, но никогда раньше, я не чувствовал себя настолько близким к персонажу.

А что скажешь о той сцене, где твой герой оставляет Беллу?

Было странно, но фанаты очень помогли. Для них, отношения Беллы и Эдварда идеальны. Ты можешь почувствовать всю силу давления.

У вас с Эдвардом есть что-то общее?

Думаю, да. Иногда я тоже могу быть очень тупым/молчаливым. И я такой же собственник и настолько же одержим, как он.

Ум…

Вообще-то, да. (смеется). Чем я одержим? Например, у меня есть определенные идеи о том, какой должна быть моя работа, и как я хочу, чтобы меня видели. Я не обращаю внимание ни на что, и мне не нужен публицист для этого. Я терпеть не могу саму идею того, что кто-то будет говорить мне, что делать. Я очень дотошен, и я хочу иметь возможность контролировать все самостоятельно.

Я все еще напряжен, но стал более спокоен. Съемки теперь пугают, но я люблю людей, с которыми работаю и у меня редко есть проблемы со сценарием.
Тебе нравится, что твои фанаты хотят знать о тебе больше?
Я думаю, что лучше всего делать это через мою работу. Интервью вещь рискованная, потому, что никто не интересен настолько. Но я сам еще не знаю, кто я. Я не хочу быть просто фигурой в обществе.

Я могу много рассказать, хотя сейчас странностей меньше, у нас есть охрана. Однажды 90летняя женщина подошла ко мне, было забавно, потому, что она сказала тоже самое, что говорят 12летние (смеется).

Твой стиль жизни сильно изменился? Как ты себя чувствовал, когда наконец оставил студию и стал жить реальной жизнью?

Это проблема. Я никогда не оставлял студию. С 14 января я был на съемках трех разных фильмов. И у меня было всего три выходных. Я даже не могу сказать, насколько изменилась моя жизнь, потому, что я все еще на студии, и в следующем году тоже буду. Но я чувствую себя все таким же. Не знаю, хорошо ли это.

А ты чувствуешь перемены в своей карьере после «Сумерек»?

Я пока не знаю. Я снялся в новом фильме, и он выходит в следующем году («Помни меня»), и мне предлагают новую работу, о чем раньше я мог лишь мечтать. Но это пугает. У меня нет прослушиваний, но я не хочу быть в фильмах только ради фильма.

Да, ты всегда волнуешься, будешь ли ты частью супер-производства, потому без подобных фильмов, ты не найдешь работу, которую ищешь.
И после съемок такого фильма, у которого очень специфическая аудитория, люди захотят сказать тебе, как достигнуть иной аудитории. Благодаря этому, существует очень много ограничений. Когда никто не смотрит твои фильмы, ты можешь позволить себе делать все, что захочешь. Есть «за» и «против» в любой ситуации.

Я очень много работаю, поэтому я словно живу в альтернативной реальности. График съемок такой длинный, что я чувствую себя так, словно я доктор. И доктора, с которым я говорю об этом, говорят мне тоже самое. Не знают, что происходит за пределами работы, потому что из-за работы ты отделен от семьи и друзей.

Легко. Я напомнил себе, что мне за это платят (смеется). Кроме этого, здесь всегда есть подтекст. Это одно из главных отличий.

Когда я смотрел «Титаник», я не думал, что это фильм лишь для женщин. Единственная романтическая вещь, которую я когда либо делал, это прятал цветы для девушки, но она решила, что это был другой парень, а он не стал ее разубеждать, так что для меня ничего хорошего не вышло (смеется).

(пауза) Я пытаюсь придумать глупый ответ, но не смог (смеется). Я не могу думать ни о чем. Нет, мне никогда не разбивали сердце

 

 

 

 

Источник:http://robpattinson.ucoz.net/publ/11-1-0-942